Ай кардинала штырит. ООС, причем, всех, включая Медичи-электрика.
Исаак, Алессандро
Каждую ночь Ватикан, утомленный пристальным вниманием Господа погружался в сон.
Каждую ночь Алессандро, Папа Римский, и, по совместительству, Наместник Бога на земле непременно зажигал маленький ночник на прикроватном столике в виде миниатюрного собора Петра из мрамора. Мальчик боялся темноты, ему казалось, на него украдкой смотрят десятки невидимых глаз.
Теплый свет ночника позволял спать спокойно.
Эта ночь обещала не отличаться от предыдущих. Понтифик в кружевной ночной сорочке по привычке зажег светильник и начал забираться под одеяло. Как только нога мальчика оторвалась от пола раздался щелчок, ночник погас. Алессандро взвизгнул и нырнул под одеяло. Он не смог заснуть до утра, беспрерывно прислушиваясь в малейшим шорохам.
Наутро он заснул лицом в каше, чем вызвал ярость старшего брата. Робкие попытки обьяснить причину столь недостойного поведения привели к тому, что в ночнике сменили перегоревшую лампочку. Однако на следущую ночь ситуация повторилась.
Лампочку снова заменили, а на третий день Франческо подверг ночник уничтожению, швырнув собор в стену. В стене осталась внушительная вмятина, а светильник раскололся. Кардинал позволил себе нетактичный комментарий о страхе перед темнотой Святейшества и был таков. Ее Высокопреосвященство тут же пообещала заплаканному сонному Папе новый ночник, благополучно забыв об обещании после того, как переступила порог спальни Святейшества - дел государственной важности оказалось в тот день слишком много.
Алессандро с ужасом ждал наступления темноты - однако, вскоре после полуночи он все же заснул - измученному бессонницей телу требовался отдых.
И тут же проснулся, когда в самом Темном углу комнаты раздался шелест. Скорее, это был не шелест, странное, не похожее ни на что движение. Что-то страшное передвигалось там, в углу. Жило.
Мальчик всхлипнул и отодвинул краешек одеяла, устремив взгляд в темноту. Два крошечных красных огонька в углу замерли. Алессандро не мог понять - слышит ли он тот шум - все заглушал стук сердца.
Ночная тишина, пробиваемая этим стуком, раскололась, и Алек потерял сознание.
Следущие три дня казались бредовым кошмаром. Алессандро засыпал постоянно, его будили, а он снова засыпал, он пытался рассказать про красные глаза-огоньки в углу, про то. что Тот угол темнее других, что под толстой поверхностью дорогих обоев что-то движется...
Под конец не выдержала даже хладнокровная Катарина, традиционно носящая при Папе маску заботливой сестры.
- Неужели ты никогда не повзрослеешь, Сандро? - и ушла, оставив на столе остывающий в тонкой чашке чай, напоследок бросив через плечо:
- В твоем возрасте я уже не верила в подобные глупости!
После ужина Алессандро собрался с духом для последнего протеста - решил сбежать.
В вечернем парке уже зажигались фонари, а он все бродил и бродил звучащими сверчками аллеями, пока не остановился колючей изгороди, и прохладный ветер трепал его светлую шевелюру. Алек протянул руку, раздвигая ветки кустов. И закричал, когда из темнеющей зелени на него невозмутимо уставились два огонька.
В темноте спальни, где он проснулся от собственного крика, что-то происходило. Обои зашевелились, приходя в движение, словно под ними что то было. Стало душно и одновременно свежо, как после короткой грозы в жаркий день. Он попытался встать, но руки словно увязли в перинах из лебяжьего пуха. Глаза мальчика слепо расширились в темноте - он действительно тонул в собственной постели, погружаясь в нее, как в зыбучий песок. От страха он не смог закричать, позвать на помощь, только отчаянно смотрел на сияющие торжеством огоньки перед глазами.
Будто он падал сквозь воду. Тихо и чужое присутствие рядом.
Алессандро в недоумении поднялся с пушистого ковра перед камином. В потухшем камине среди золы тлели две ярко-красных точки.
- Добрый вечер, Ваше Святейшество. Разрешите представится - Кэмпфер. Исаак Фернанд фон Кэмпфер...
------