Франческо усмехнулся, просматривая отчеты - все выглядело чисто. Миланская лиса снова извернулась, в последний момент спрятав концы в воду. Однако любое противостояние заканчивается - и кардинал ди Медичи знает, что его верные псы подбираются все ближе.
На самом деле иногда он находил в своем противостоянии с Катариной особую прелесть - напряжение, которое вызывал шорох алого подола на конклаве, блеск монокля и взгляд за ним - постоянная бдительность помогала Франческо всегда быть начеку. Глаза цвета лезвия неусыпно следили за ним, и он, в свою очередь, отслеживал каждый шаг изящной туфельки.
Порой это переходило в настоящую войну между Бюро и Министерством, и над Ватиканом словно стягивались стальные шнуры - ненависть и желание захватить побольше власти разгоралась очищающим огнем, выжигая мелкие интриги, направо и налево разгоняя склоки. Агрессивному Ватикану - в далеком, забытом прошлом Великой Римской Империи всегда требовались выпустить немного крови, чтобы сделать этого зверя сильнее. В спокойствии и праздности заключается слабость, ведущая к погибели.
Но насколько бы сильным не было противостояния брата и сестры, стоящих у подножия Престола - оба они знали, что эта борьба - ради блага их церкви и людей. Сколько будет еще таких схваток?
Катарина еще раз проверила документацию - ничего подозрительного в стопке бумаг не было. Ничего, что могло бы привлечь внимание инквизторов. Иногда она получала удовольствие от этой игры - оставить псов господних с носом, в очередной раз провернув блестящую операцию. Особую прелесть ей доставляло то, что Франческо - чесный и прямолинейный до самого конца - не будет нарушать установленных правил и попытается казнить ее. Хотя и понимает ее старший, воинственный и фанатичный брат, что без нее Рим не выстоит. И редко-редко, кардинал ди Медичи предпочитает ошибиться в расчетах, позволяя агентам Сфорцы избежать кары небесной.
Катарина улыбалась - как это прекрасно, чувствовать себя нужной, как это замечательно - иметь семью.